Канал нашего журнала в Яндекс.Дзен и Instagram (не все материалы).
Я третий раз звоню в Бордо Гавриилу Николаевичу Симонову — президенту «Общества Друзей Ивана Бунина» и директору ядерного института, вышедшему на пенсию. Наслаждаюсь его вкусным русским языком, обещаю прислать по электронной почте статью о выборе места для памятника Бунину в Москве и уже собираюсь прощаться, как он говорит:
— Я видел Ивана Алексеевича один раз. О, это действительно интересная история! — помолчал и продолжил: Я с родителями тогда жил в Париже. Сдавал выпускные экзамены в гимназии, очень волновался, ведь от количества набранных баллов зависело, смогу ли я поступить в университет. Предпоследним был иностранный язык на выбор: английский, немецкий или русский. Прекрасно зная и первый и второй, я для надежности выбрал русский — родной все-таки! Получил текст для перевода — это был рассказ Бунина, — пробежал его и с ужасом понял, что некоторых слов просто не знаю!
Балл в результате получил ниже, чем рассчитывал. Пришел домой и очень возмущался писателем Буниным, который использует слова, которых нет в даже в словарях. Родители запретили мне так говорить и через несколько дней взяли с собой. Это было, как потом оказалось, последнее публичное выступление Ивана Алексеевича. В конце вечера меня подвели к нему (он был осведомлен об этой истории). Говорил со мной очень доброжелательно минут пять, а в конце сказал: «Больше читайте!» Вот такая история! Ну что ж, желаю вам всего наилучшего! До свидания.
Москва — Бордо, 2003 г.
* * *
Иван Бунин не сдался, не пошел на компромиссы, не следовал моде, которая обеспечила бы деньги. Он остался верен России, классической литературе и языку, какими он их чувствовал и любил. Я все чаще думаю, что Иван Алексеевич — не столько прошлое, сколько будущее русской литературы.
Сергей Селихов
Поддержать журнал
Яндекс.Кошелек
41001122868666
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. Пожалуйста, пройдите процедуру авторизации здесь.
