Платье от Диора - из Парижа? - Электронный журнал «Женщина Москва»
Электронный журнал
Наша миссия — вернуть чувство Дома
Уважаемые читатели! Приглашаем Вас стать соавторами нашего журнала и завести блог. Каждый человек узнает за свою жизнь что-то особенное, бесценное. Но об этом его так и не спрашивают… А для нас это очень важно! Подробности жизни, нюансы отношений, случайные разговоры, то, что вас удивило, заинтересовало, о чем вы задумались… Наши блоги дадут Вам возможность поделиться этим с внимательной заинтересованной аудиторией. И Ваши наблюдения, открытия не пропадут!
Загадка и только, это платье от Диора. Нет-нет, сам французский кутюрье здесь ни при чем. На его месте могли бы оказаться и Шанель, и Армани, и любой другой знаменитый законодатель мод. Впрочем, и платье обязательным элементом этого сочетания не назовешь, потому что его без труда заменяют костюм, галстук, шарфик, подвеска, браслет или духи. Словом, речь не о дизайнерах и их созданиях, а непременном предлоге от между ними.
Конечно, в рассказах о мире моды и модных вещах встречаются фразы, в которых от отсутствует: маленькое платье Шанель, галстук Армани, сумка Филиппа Трейси… Глянцевые журналы пестрят и оригинальными наименованиями: Christian Dior, Pierre Cardin, Givenchi, Prada, Dolce&Gabbanа… Но даже невооруженным, далеким от мира изысканных вещей глазом можно заметить и в тех и в других текстах явное преобладание модели с предлогом от.
Как, когда, кто первый? Самым естественным образом возникают вопросы, относящиеся к истории появления в русском языке этого модного сочетания. И на первый взгляд, ничего загадочного в ней нет.
«Все понятно, – скажет тот, кто хотя бы однажды видел по телевизору показы «Недели высокой моды». – Есть такое выражение от кутюр. Все от него и пошло. Одежда от кутюр, коллекция от кутюр. То есть от чего-то иностранного под сладким на язык названием кутюр. А дальше - больше: платье от Диора, костюм от Армани». Да, подтвердят знатоки французского языка: есть такое сочетание от кутюр, в оригинальной орфографии выглядит как haute couture и в переводе означает «высокая мода». Так называют искусство моделирования эксклюзивной одежды и аксессуаров, которые никто и никогда не спутает с рядовыми изделиями прет-а-порте (prêt-a-porte по-французски), то есть готовой одеждой.
Значит, это всего лишь влияние французского языка и французской моды? И настолько убедительное, что прилагательное haute переделали в предлог от? «Да, от стало почему-то предлогом, - могут согласиться поклонники изящных изделий. – В украинском варианте так и пишут: від кутюр». Между тем подобные лингвистические параллели увлекают далеко не всех. Есть среди них и те, кто небезосновательно предостерегает от прямолинейных заключений: «От предлогом не стало. Такое чтение просто, с нашим предлогом созвучно. Во французском "h" не читается».
Эти рассуждения похожи на фрагменты светской беседы. И такое впечатление, что в ней может и не прозвучать вопрос, похожий на домашнее задание школьного урока. За ним к тому же слышатся отголоски какого-то неполиткорректного сомнения: надо ли безоглядно следовать установившейся моде?.. Не говорим же мы: детектив от Донцовой, фильм от Балабанова, альбом от Шевчука… Так ли уж словечко от необходимо?.. Сомневаться или не сомневаться – личное дело каждого. Только нам кажется, что на вопрос – правильно ли это или неправильно: употреблять предлог от в таких сочетаниях, как платье от Диора? – стоит дать ответ.
В любом случае, поиски в заданном направлении не оставили без информации для размышления. Во-первых, выяснилось, что сочетание от кутюр стало появляться в широкой прессе в середине 80-х годов ХХ века. На этот счет имеются определенные лексикографические свидетельства - например, скромная справка из выпуска «Новое в русской лексике. Словарные материалы-1987» (СПб., 1996). В разделе «Список слов с неполным описанием» (!) дан достаточно примечательный фрагмент цитаты из газеты «Правда», он-то и служит своеобразным словарным «паспортом» интересующего нас выражения: сложнейшие модели мастеров современной «от кутюр», то есть моды высочайшего класса. С меньшей определенностью о времени появления от кутюр в русском языке говорит «Словарь новых иностранных слов» Н. Г. Комлева (М., 1995), но он, пожалуй, сам по себе является подтверждением того, что к началу 80-х годов прошлого столетия фраза от кутюр была малоизвестна. И еще один интересный факт помогли установить словари. Примерно в это же время в русском языке начинает употребляться слово кутюрье (беда с компьютером, да и только: упрямо печатает это слово с большой буквы. Человек, мол. Никто и не спорит – да, человек). Со всей ответственностью словарь-справочник по материалам прессы и литературы 80-х годов «Новые слова и значения» (СПб., 1997) сообщает о кутюрье следующее: «создатель модной одежды, модельер (первоначально во Франции)». Замечание в скобках, надо думать, должно было вселять надежду, что вот-вот кутюрье появятся и в нашей стране.
Теперь во-вторых. Эти хронологические данные, к удивлению, не согласовывались с примерами, которые случайно попали нам на глаза и самым серьезным образом поколебали уверенность во влиятельной силе выражения от кутюр. Почти революционную роль сыграли в этом воспоминания известной советской актрисы Алисы Коонен «Страницы жизни», опубликованные в 1975 году. В них, в частности, идет речь о парижских гастролях 1923 года и о возможности Алисы, на взгляд ее собеседника, обратиться к услугам большого модного дома: «Сейчас вы в Париже на виду, и уже одно то, что вы появитесь на приеме в туалете от Ланвена или Молине, для них реклама». Форма от Ланвена до сих пор вызывает сомнения, поскольку исторически Ланвен – женщина по имени Жанна. Кажется, что в таком употреблении – ослепительная Майя в туалете от Ланвен… (В. Катанян, Прикосновение к идолам) – больше правды, хотя оно едва ли не редкость на фоне череды примеров от Ланвена.
Вернемся, впрочем, к хронике событий и попробуем с помощью русских писателей уточнить, когда именно в речи людей, интересующихся изысканными туалетами, стал встречаться оборот с предлогом от. Надежды на то, что по времени это могло совпасть с оживлением и расцветом индустрии высокой моды в Париже в 20-30-е годы прошлого столетия, не оправдались. Фразы о часах «едва ли не от Буре» (А. Мариенгоф) и фраках от Тедески (Тэффи) и от Сарра (Н. Гарин-Михайловский), несмотря на их связь с обладателями иностранных фамилий, принадлежали текстам, повествовавшим о российской действительности рубежа девятнадцатого и двадцатого века. Неизбежным оказалось дальнейшее продвижение в глубь десятилетий.
Разыскания увенчались довольно любопытными находками. Так, например, в романе И. Гончарова «Обрыв» была обнаружена откидная кушетка от Гамбса. Ее и новое, очевидно от французского портного, платье Константина Левина разделили всего каких-то несколько лет. «По моде того времени, - предположил Владимир Набоков, - Левин, возможно, был в хорошо сшитой просторной куртке, отделанной по краю тесьмой». Лев Толстой, кстати, не раз обращал внимание на костюмы своих героев, да и в обычной жизни, как свидетельствует его дочь, мог вспомнить, к примеру, о башмаках от Шопенгауэра. «Это он Шумахера так называет», - пишет Т. Л. Сухотина-Толстая в «Дневнике» (речь идет о владельце магазина модной обуви).
О том, что фразы с предлогом от были вполне в ходу во второй половине XIX века, говорят примеры из других произведений. А в романе П. Боборыкина «Китай-город» на туалеты мужчин брошен критический женский взгляд: «Фраки натянули – обрадовались случаю, а всего-то в них и есть содержания, что жилеты от Бургеса да лаковые ботинки от Пироне». В этом романе есть и такое, весьма показательное с нашей точки зрения, предложение: «Галстуки, белье, золотые мелкие вещи он носил не иначе как лондонские, «точно такие», как принц Галльский, от тех же самых поставщиков». От поставщиков – в этом сочетании ясно обозначены не только торговые, но и лингвистические связи.
Между тем список конкретных поставщиков в художественных свидетельствах русских писателей пока возглавляет имя Гамбса, превосходная мебель которого, как известно, пользуется литературной популярностью и по сию пору. Приходится заметить, что и в раннем источнике – водевиле П. И Григорьева «Петербургский анекдот с жильцом и домохозяином» (1848) – мебель от Гамбса тоже стала объектом корыстных и, увы, преступных намерений: «…всё, всё украли!»
Теперь пора обратить внимание на другую важную деталь. Хотя «деталью» называть то, что составляет весьма заметную часть повседневной жизни людей, по меньшей мере странно. Но дело не в этом, а в том, что одеждой, обувью, украшениями и мебелью вовсе не исчерпывается перечень поставляемых товаров. Высказывания, в которых фигурирует сочетание с предлогом от, в качестве еще одной излюбленной темы развивают тему… еды. В их свете сопоставление «обед у Дюме» – «ужин от Оливье» приобретает уже историко-бытовой характер.
Собранная нами коллекция разнообразна и опять-таки красноречиво свидетельствует об определенных предпочтениях. Ее украшают, например, всевозможные кондитерские изделия: пироги, калачи, куличи, кренделя, шоколад, конфекты - от Эйнема, от Абрикосова, от Сиу, от Фельша, от Виноградова и других. Однако ни они, ни семга, балык, икра и ветчина, как кажется, не превосходят по популярности табак, шампанское, мадеру и прочее вино – от Депре, от Леве, от Ватрухина, от Чеботарева…
И те и другие упоминания могут сопровождать необычайно высокие оценки: такой хороший, великолепный, самое лучшее, великое мастерство, из знаменитой кондитерской. Иногда их предвосхищает указание на богатый стол, в других случаях персонажи просят: удостой, матушка, от Ватрухина; или прямо требуют, чтоб вина были от Депре. Впрочем, бывают и противоположные ситуации, свидетельствующие о неудачном опыте дегустации: «Не надо от итальянца, не в коня корм! не проймет, не почувствую: что мадера от итальянца, что вода — всё одно!» (И. Гончаров, Обрыв).
Эти разные по форме и содержанию, но неизменные по присутствию оценки оставляют впечатление, что когда они не выражены явно, то сочетание с предлогом от выступает в роли «знака качества» самостоятельно. Думается, качественный оттенок обнаруживает себя и на уровне широкого контекста, в частности в типе описываемой ситуации. По крайней мере, можно понаблюдать за различиями между теми употреблениями, для которых более свойственны обороты с предлогом от, и теми, в которых используются конструкции типа иохимовский дормез, ауэрбаховский фарфор, жуковский табак, гамбсовские стулья. В ракурсе такого рода наблюдений едва ли случайной будет выглядеть связь оборота с предлогом от и современных рекламных текстов.
И смысловые, и функциональные особенности сочетаний с предлогом от не подтверждают версии о каком-либо прямом французском влиянии. Напротив, и разговорный характер многих высказываний, и жанровые особенности цитируемых произведений дают основания считать, что во многих случаях воспроизводится живая, повседневная речь с присущей ей смысловой и грамматической подвижностью. Материалом, в котором могут обнаруживаться приметы преобразования оборота с предлогом от, служат тексты более ранних эпох. В них встречаются упоминания о выписных колясках, платьях, винах, рыбе… Еще чаще авторы пишут о том, что они и их герои выписывали наряды, мебель, технику и угощение, – сначала из Парижа, Петербурга и Москвы, а потом от Ворта, Щепкина, Салаева, Депре, Фребелиуса, Бутенопа… По-видимому, то, что более всего было принято в употреблении с начала XIX столетия и на всем его протяжении – выписывать, доставлять, получать, присылать от кого-либо, – может стать предметом специальной статьи. Пока же этот ряд мы приводим для того, чтобы не упустить очевидный глагольный «след» в сочетаниях существительных с предлогом от.
Итак, проблема «правильно или неправильно?» снята с повестки дня. Ясно также, что «школьные» вопросы могут быть уместными в светской беседе. И последнее – платье от Диора… За ним действительно лучше всего отправиться в Париж.